Норма 161. Международное сотрудничество в уголовном судопроизводстве

Customary International Humanitarian Law, Cambridge University Press, 2005, том II, глава 44, раздел F.

Практика государств устанавливает эту норму в качестве нормы обычного международного права, применяемой в отношении военных преступлений, совершённых во время как международных, так и немеждународных вооружённых конфликтов.

Дополнительный протокол I и Второй протокол к Гаагской конвенции о защите культурных ценностей предусматривают, что стороны в конфликте должны оказывать друг другу максимальное содействие в связи с расследованиями и уголовным преследованием, в том числе процедурами выдачи, начатыми в отношении военных преступлений, указанных в этих договорах[1]. Подобные положения можно также найти в Европейской конвенции о взаимопомощи в уголовных делах, в Конвенции ОАЕ против наёмничества, Конвенции ООН против наёмничества и Меморандуме о взаимопонимании между США и Советским Союзом в отношении судебного преследования нацистских военных преступников[2].

В 1989 г. Совет Безопасности ООН настоятельно призвал государства сотрудничать друг с другом в связи с запрещением взятия заложников[3], а в 1998 г. настоятельно призвал государства сотрудничать с Демократической Республикой Конго и Руандой в связи с расследованием нарушений международного гуманитарного права и судебным преследованием виновных в них лиц[4]. Генеральная Ассамблея ООН приняла несколько резолюций в период с 1970 по 1973 гг., призывая государства сотрудничать в отношении расследования военных преступлений и предания суду военных преступников[5]. Следует отметить, что эти резолюции Генеральной Ассамблеи ООН были приняты со значительным числом воздержавшихся, в основном, однако, потому, что преступления, на которые распространялись эти резолюции, не были чётко определены[6]. В двух резолюциях, принятых единогласно и без голосования соответственно, Комиссия ООН по правам человека также настоятельно призывала государства принимать необходимые меры для сотрудничества в целях обеспечения судебного преследования лиц, виновных в военных преступлениях и преступлениях против человечности[7]. Голосование по резолюциям Генеральной Ассамблеи ООН, а также тот факт, что Совет Безопасности ООН и Комиссия ООН по правам человека настоятельно призывали государства сотрудничать, показывают, что в обычном международном праве нет абсолютного обязательства сотрудничать, а скорее существует ожидание, что государства будут добросовестно стремиться к этому, насколько это возможно. Важно, что США, которые не являются участником Дополнительного протокола I, в 1987 г. указали, что поддерживают принцип, согласно которому соответствующие органы власти «должны добросовестно стремиться сотрудничать друг с другом»[8].

Таким образом, представляется общепризнанным тот принцип, что государства должны прилагать все усилия к тому, чтобы, насколько возможно, сотрудничать друг с другом в целях расследования военных преступлений и судебного преследования подозреваемых, и в этом отношении государства не проводят различия между военными преступлениями, совершёнными во время международных вооружённых конфликтов, и военными преступлениями, совершёнными во время немеждународных вооружённых конфликтов. Как упоминается в различных резолюциях, сотрудничество может принимать форму расследований, обмена документами, ареста, судебного преследования и выдачи.

В практике, как в договорном, так и во внутригосударственном праве, присутствует согласие относительно того, что военные преступники могут быть выданы в соответствии с договорами о выдаче. Однако кажется, не существует обязательства выдавать лиц, подозреваемых в военных преступлениях. В Дополнительном протоколе I говорится, что «когда обстоятельства это позволяют, [государства] сотрудничают в том, что касается выдачи». А также, что они «надлежащим образом учитывают просьбу государства, на территории которого якобы было совершено данное правонарушение»[9]. Все соглашения о выдаче включают в себя условия, необходимые для выдачи (обычно правонарушение должно быть преступлением в обоих государствах с предусмотренным за него минимальным наказанием). Следует отметить, что выдача подозреваемого стране, где это лицо рискует быть подвергнутым пыткам или жестокому или бесчеловечному обращению или наказанию, стало бы нарушением международного права. Хотя есть примеры выдачи, например, в деле Прибке в 1995 г. и деле Кавальо в 2001 г., были также случаи, когда в выдаче было отказано, среди прочего, из-за отсутствия договора о выдаче с запрашивающим государством, например, в деле о выдаче Барбье в 1974 г.[10] Ряд государств особо указали, что не будут выдавать своих собственных граждан[11].

Многие двусторонние и региональные договоры о выдаче, а также внутригосударственное законодательство, предусматривают, что это не могут быть выдачи в связи с «политическими правонарушениями», однако это исключение не может быть применимо к преступлениям по международному праву[12]. Этот принцип также закреплён в других договорах[13]. Он применялся и в национальном прецедентном праве[14].

Эта практика показывает, что сотрудничество в отношении судебного преследования лиц, подозреваемых в военных преступлениях, должно включать в себя их выдачу по запросу, но потенциально при соблюдении определённых условий. Нет указаний на то, что эта норма по-разному рассматривается в отношении преступлений, совершённых во время международных или немеждународных вооружённых конфликтов. Если в выдаче отказано, то, в случае серьёзных нарушений или других преступлений, в отношении которых многосторонние договоры предусматривают обязательство судить или выдавать совершивших их лиц на основании универсальной юрисдикции, запрашиваемое государство обязано само судить предполагаемого преступника. В случае других военных преступлений это государство обязано осуществлять расследование и судебное преследование в соответствии с Нормой 158.

Существуют конкретные положения о сотрудничестве в уставах международных судов. Такое сотрудничество должно осуществляться либо в соответствии с договором, как в случае Статута Международного уголовного суда, либо во исполнение обязательных резолюций Совета Безопасности ООН, как в случае трибуналов, учреждённых согласно главе VII Устава ООН[15].