Норма 15. Принцип принятия мер предосторожности при нападении

Customary International Humanitarian Law, Cambridge University Press, 2005, том II, глава 5, раздел А.

Практика государств устанавливает эту норму в качестве нормы обычного международного права, применяемой во время как международных, так и немеждународных вооружённых конфликтов. Два компонента этой нормы связаны между собой, и практика, касающаяся каждого из них, подкрепляет и другой. Это основополагающая норма, содержание которой расширяют конкретные обязательства, содержащиеся в Нормах 16–21. Практика, подкрепляющая эти конкретные обязательства, также доказывает существование этой нормы, и наоборот.

Принцип принятия мер предосторожности при нападениях был впервые закреплён в статье 2(3) Гаагской конвенции (IX) 1907 г. Эта статья предусматривает, что, если военная необходимость требует немедленных действий, направленных на морские или военные цели, расположенные в незащищённом порту или городе, и не допускает предоставления неприятелю отсрочки, начальник морской силы «обязан принять все необходимые меры, чтобы такой город испытал от бомбардировки возможно меньше потерь»[1]. Сейчас данный принцип более чётко сформулирован в статье 57(1) Дополнительного протокола I, в отношении которой не было сделано никаких оговорок[2].

Обязательство постоянно проявлять заботу и (или) принимать меры предосторожности, чтобы избежать случайных потерь среди гражданского населения или свести их к минимуму, содержится во многих военных уставах и наставлениях[3]. Оно также поддерживается официальными заявлениями и отражённой в отчётах практикой[4]. Такова, в том числе, и практика государств, которые не являются или не являлись на соответствующий момент участниками Дополнительного протокола I[5]. Когда МККК обратился к сторонам в конфликте на Ближнем Востоке в октябре 1973 г., т.е. до принятия Дополнительного протокола I, с просьбой соблюдать обязательство принимать меры предосторожности при нападениях, соответствующие государства (Египет, Израиль, Ирак и Сирия) согласились это сделать[6].

Требование принимать меры предосторожности при нападениях было включено в проект Дополнительного протокола II, но было выпущено в последний момент в рамках мер, направленных на упрощение текста[7].

В результате Дополнительный протокол II не требует прямо принятия таких мер. Однако статья 13(1) предусматривает, что «гражданское население и отдельные гражданские лица пользуются общей защитой от опасностей, возникающих в связи с военными операциями»[8]. Это требование трудно было бы выполнить, не принимая мер предосторожности при нападении. Более позднее договорное право, применимое в немеждународных вооружённых конфликтах, а именно, Протокол II с поправками к Конвенции о конкретных видах обычного оружия и Второй протокол к Гаагской конвенции о защите культурных ценностей, включает в себя требование принимать меры предосторожности при нападении[9]. Кроме того, это требование содержится и в других документах, также касающихся немеждународных вооружённых конфликтов[10].

Обязательство постоянно проявлять заботу и (или) принимать меры предосторожности, чтобы избежать случайных потерь среди гражданского населения или свести их к минимуму, содержится в военных уставах и наставлениях, которые применимы или применялись во время немеждународных вооружённых конфликтов[11]. Существует ряд официальных заявлений, относящихся к вооружённым конфликтам в целом или к немеждународным вооружённым конфликтам в частности, которые ссылаются на это требование[12].

В 1965 г. XX Международная конференция Красного Креста приняла резолюцию, призывавшую правительства и другие власти, ответственные за действия во всех вооружённых конфликтах, щадить гражданское население, насколько это возможно[13]. Позже этот призыв поддержала Генеральная Ассамблея ООН в резолюции об уважении прав человека в вооружённом конфликте, принятой в 1968 г.[14] Затем, в принятой в 1970 г. резолюции об основных принципах защиты гражданского населения в период вооружённых конфликтов, Генеральная Ассамблея потребовала, чтобы «при ведении военных операций должны прилагаться все усилия к тому, чтобы оградить гражданское население от разрушительных действий войны, и должны приниматься все необходимые меры предосторожности для того, чтобы избежать физических страданий, гибели гражданского населения или наносимого ему ущерба»[15].

Решения Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии в деле Купрешкича и Межамериканской комиссии по правам человека в деле о событиях в Ла-Табладе (Аргентина) также свидетельствуют о том, что эта норма является обычной как в международных, так и в немеждународных вооружённых конфликтах[16]. В деле Купрешкича Трибунал признал требование принимать меры предосторожности при нападении нормой обычного права, поскольку оно конкретизирует и расширяет общие нормы, существовавшие до него[17]. Действительно, можно утверждать, что принцип проведения различия, который является нормой обычного права в международных и немеждународных вооружённых конфликтах, по самой своей сути требует соблюдения этой нормы. Трибунал также опирался на тот факт, что эту норму не оспаривало ни одно государство[18]. При проведении настоящего исследования также не было обнаружено официальной практики, противоречащей данной норме.

МККК обращается к сторонам в международных и немеждународных вооружённых конфликтах с просьбой выполнять требование принимать меры предосторожности при нападении[19].

В соответствии с толкованием многих государств, обязательство принимать все «возможные» меры ограничивается предосторожностями, практически осуществимыми или практически возможными с учётом всех существующих в данный момент обстоятельств, включая гуманитарные и военные соображения[20]. Протоколы II и III и Протокол II с поправками к Конвенции о конкретных видах обычного оружия дают определение возможных мер предосторожности в тех же словах[21].

При ратификации Дополнительного протокола I Швейцария заявила, что обязательство принимать конкретные, указанные в статье меры предосторожности, налагаемые статьёй 57(2) на «тех, кто планирует нападение или принимает решение о его осуществлении», является обязательством лишь для «командующих офицеров на уровне батальона, группировки или выше»[22]. Ранее на Дипломатической конференции, принявшей Дополнительные протоколы, это государство выразило озабоченность, что редакция статьи 57(2) двусмысленна и, согласно ей, «на младший командный состав может быть возложена тяжёлая ответственность, которая обычно возлагается на старших военачальников»[23]. На той же Дипломатической конференции Австрия выразила озабоченность тем же вопросом, заявив, что «невозможно требовать от младших чинов, чтобы они принимали все меры предосторожности, и, в частности, чтобы они заботились о соблюдении принципа пропорциональности в ходе осуществления нападения»[24]. При ратификации Дополнительного протокола I Великобритания сделала сходное замечание в отношении обязательства отменить или приостановить нападение, если становится очевидным, что объект не является военным или что такое нападение нанесёт чрезмерный ущерб гражданским объектам (см. Норму 19). Она указала на то, что данное обязательство применимо лишь к «тем, кто имеет власть и практическую возможность отменить или приостановить нападение»[25].

Многие государства выражают мнение, что военные командиры и другие лица, ответственные за планирование и осуществление нападений, а также за принятие решений о них, обязательно должны принимать решения на основании оценки информации, полученной из всех источников, доступных им в соответствующий момент[26]. В то же время во многих военных уставах и наставлениях подчёркивается, что командир должен собрать как можно более полные сведения, в том числе информацию о местах сосредоточения гражданских лиц, важных гражданских объектах, объектах, пользующихся особой защитой, естественной среде вокруг военных объектов и их гражданском окружении[27].