Норма 144. Соблюдение международного гуманитарного права как обязательство erga omnes
Норма 144. Государства не могут поощрять нарушения международного гуманитарного права сторонами в вооружённом конфликте. Насколько это возможно, они должны использовать своё влияние для того, чтобы пресечь нарушения международного гуманитарного права.
Customary International Humanitarian Law, Cambridge University Press, 2005, том II, глава 41, раздел А.
Практикой государств эта норма устанавливается в качестве нормы обычного международного права, применяемой во время как международных, так и немеждународных вооружённых конфликтов.
Общая статья 1 Женевских конвенций предусматривает, что государства-участники обязуются «заставлять соблюдать настоящую Конвенцию»[1]. Эта же мысль повторяется в Дополнительном протоколе I в отношении соблюдения положений этого Протокола[2]. Затем в Дополнительном протоколе I предусматривается, что в случае серьёзных нарушений Протокола государства-участники обязуются действовать как совместно, так и индивидуально, в сотрудничестве с Организацией Объединённых Наций и в соответствии с Уставом Организации Объединённых Наций[3]. Аналогичное положение включено во Второй протокол к Гаагской конвенции о защите культурных ценностей[4].
Уже в своём комментарии к общей статье 1 Женевских конвенций и неоднократно впоследствии МККК заявлял о том, что обязательство «заставлять соблюдать» касается не только сторон в конфликте, но подразумевает, что государства должны делать всё возможное для обеспечения повсеместного соблюдения международного гуманитарного права[5].
Толкование, в соответствии с которым общая статья 1 касается не только обязательств сторон в конфликте, было подтверждено Советом Безопасности ООН в резолюции, принятой в 1990 г., в которой государства – участники Четвёртой Женевской конвенции призываются обеспечить соблюдение Израилем его обязательств в соответствии со статьёй 1 Конвенции[6]. Генеральная Ассамблея ООН приняла несколько резолюций, касающихся того же вопроса и в связи с тем же конфликтом[7]. Другие международные организации, в частности, Совет Европы, НАТО, Организация Африканского Единства и Организация американских государств, также призывали государства-членов соблюдать международное гуманитарное право и обеспечивать его соблюдение[8]. С аналогичным призывом обеспечивать соблюдение международного гуманитарного права обращались к государствам и Международные конференции. В 1968 г. Международная конференция по правам человека в Тегеране приняла резолюцию, в которой отмечается, что государства – участники Женевских конвенций не всегда «полностью осознают свою обязанность принимать меры для обеспечения соблюдения при всех обстоятельствах этих гуманитарных норм другими государствами, даже если они сами не являются непосредственными участниками вооружённого конфликта»[9]. В Заключительном заявлении Международной конференции по защите жертв войны, состоявшейся в 1993 г., её участники приняли на себя обязательство «действовать в сотрудничестве c ООН и в соответствии с Уставом Организации для обеспечения строгого соблюдения международного гуманитарного права в случае геноцида и других серьёзных нарушений этого права» и подтвердили своё обязательство «в соответствии со статьёй 1, общей для Женевских конвенций, соблюдать и обеспечивать соблюдение международного гуманитарного права, чтобы предоставить защиту жертвам войны». Далее они призвали все государства сделать всё возможное для того, чтобы «обеспечить действенность международного гуманитарного права и, в соответствии с этим правом, принять решительные меры в отношении государств, которые несут ответственность за нарушения международного гуманитарного права, с тем чтобы положить конец таким нарушениям»[10]. Совсем недавно, в 2001 г., Конференция Высоких Договаривающихся Сторон Четвёртой Женевской конвенции приветствовала инициативы государств, предпринятые как в индивидуальном, так и коллективном порядке, и направленные на обеспечение соблюдения Конвенции[11].
Практика показывает, что обязательство третьих государств обеспечить соблюдение международного гуманитарного права не ограничивается выполнением договорного положения, содержащегося в общей статье 1 Женевских конвенций и в статье 1(1) Дополнительного протокола I. Обращения МККК, например, в связи с конфликтом в Родезии/Зимбабве в 1979 г. и войной между Ираном и Ираком в 1983 и 1984 гг. содержали призывы обеспечить соблюдение норм, которых нет в Женевских конвенциях, но которые есть в Дополнительных протоколах (бомбардировка зон проживания гражданского населения и неизбирательные нападения), а страны, которые обвинялись в совершении нарушений, не являлись участниками Протоколов[12]. Очень важно, что эти призывы были обращены к международному сообществу, что ни одно государство не высказало своего несогласия с ними и что несколько государств, которые не являлись участниками Дополнительных протоколов, поддержали их[13].
В деле о Никарагуа (Merits) в 1986 г. Международный суд постановил, что обязанность соблюдать и обеспечивать соблюдение проистекала не только из Женевских конвенций, но «из общих принципов гуманитарного права, которые просто нашли своё конкретное выражение в Конвенциях». Поэтому Суд пришёл к выводу, что США «были обязаны не поощрять лиц или группы лиц, участвовавших в конфликте в Никарагуа, действовать в нарушение положений статьи 3, общей для четырёх Женевских конвенций 1949 г.»[14] Аналогичным образом, в соответствии с Проектом статей об ответственности государств за международно-противоправные деяния «государство, которое помогает или содействует другому государству в совершении последним международно-противоправного деяния, несёт международную ответственность за это»[15]. В нескольких случаях национальные суды отвергали утверждение, что эта норма помешает государствам депортировать лиц в страны, где, как утверждалось, имели место нарушения общей статьи 3 Женевских конвенций[16].
Что касается каких-либо позитивных обязательств, налагаемых требованием обеспечить соблюдение международного гуманитарного права, то все согласны с тем, что все государства имеют право требовать соблюдения международного гуманитарного права сторонами в любом конфликте. Судебная камера Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии постановила в своих решениях по делу Фурунджия в 1998 г. и по делу Купрешкича в 2000 г., что нормы международного гуманитарного права являются нормами erga omnes, и поэтому все государства «юридически заинтересованы» в том, чтобы эти нормы соблюдались, а, следовательно, имеют право требовать их соблюдения[17]. Практика государств свидетельствует о широком использовании i) дипломатических протестов и ii) коллективных мер, посредством которых государства пытаются, насколько это возможно, положить конец нарушениям международного гуманитарного права[18].
i) Дипломатический протест. Государства часто, особенно в последние два десятилетия, выражали свой протест в связи с нарушениями международного гуманитарного права другими государствами. Такие протесты высказываются как в связи с международными, так и немеждународными вооружёнными конфликтами. Они не ограничиваются нарушениями Женевских конвенций и часто касаются конфликтов, с которыми протестующие государства никак конкретно не связаны. Такие шаги осуществлялись путём дипломатических протестов соответствующей стороне, на международных форумах или посредством резолюций международных организаций. Как правило, они направлены непосредственно против нарушающих сторон. Иногда такие протесты содержали непосредственные ссылки на обязанность государств обеспечивать соблюдение международного гуманитарного права в соответствии со статьёй 1 Женевских конвенций. Соответствующая практика описывается в связи с различными нормами, рассматриваемыми в данном исследовании.
ii) Коллективные меры. Коллективные меры государств, принимаемые с целью «заставить соблюдать», были различны: кроме резолюций международных организаций они включали организацию международных конференций по конкретным проблемам, расследование предполагаемых нарушений, создание специальных уголовных трибуналов и судов, учреждение Международного уголовного суда, применение международных санкций и размещение сил по поддержанию мира и принуждению к миру. Соответствующая практика описывается в данном исследовании в связи с каждой нормой.
Следует также отметить, что обязательство государств по установлению универсальной юрисдикции в отношении серьёзных нарушений (см. комментарий к Норме 157) и их обязательство проводить расследование военных преступлений, подпадающих под их юрисдикцию, а также преследовать, если это необходимо, в судебном порядке подозреваемых (см. Норму 158) являются иллюстрацией того, как соблюдение международного гуманитарного права может обеспечиваться действиями третьих государств.
И последнее: необходимо также отметить, что ни цель, которую преследовали составители общей статьи 1 Женевских конвенций, ни имевшая с тех пор место практика не оправдывают ссылку на обязательство обеспечить соблюдение международного гуманитарного права в качестве единственного основания для применения силы. Следовательно, подразумевается, что меры, направленные на обеспечение соблюдения, кроме тех, решение о которых принимается Советом Безопасности, должны быть мирными. Дополнительный протокол I предусматривает, что в случае серьёзных нарушений Протокола государства-участники обязуются действовать как совместно, так и индивидуально, в сотрудничестве с Организацией Объединённых Наций и в соответствии с Уставом Организации Объединённых Наций[19]. Говоря о мерах, соответствующих Уставу
ООН, Протокол чётко устанавливает, что государства не могут использовать силу для обеспечения соблюдения международного гуманитарного права, если это не санкционировано Уставом. Те же аргументы справедливы в отношении статьи 31 Второго протокола к Гаагской конвенции о защите культурных ценностей, которая содержит аналогичное положение.
[1]Женевские конвенции, общая статья 1.
[2]Дополнительный протокол I, статья 1 (1) (принята 87 голосами при одном голосе «против» и 11 воздержавшихся).
[3]Дополнительный протокол I, статья 89 (принята 50 голосами при 3 голосах «против» и 40 воздержавшихся).
[4]Второй протокол к Гаагской конвенции о защите культурных ценностей, статья 31, в которой говорится, что «в случае серьёзных нарушений настоящего Протокола Стороны обязуются действовать, совместно, через посредство Комитета, или индивидуально, в сотрудничестве с ЮНЕСКО и Организацией Объединённых Наций и в соответствии с Уставом Организации Объединённых Наций».
[5]Jean S. Pictet (ed.), Commentary on the Third Geneva Convention, ICRC, Geneva, 1960, p. 18; Yves Sandoz, Christophe Swinarski, Bruno Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional Protocols, ICRC, Geneva, 1987, § 45.
[6]Совет Безопасности ООН, Резолюция 681, 20 декабря 1990 г., §§ 5 и 6.
[7]Генеральная Ассамблея ООН, Резолюции 32/91 А, 13 декабря 1977 г., § 4, 37/123 А, 16 декабря 1982 г., § 6, 38/180 А, 19 декабря 1983 г., § 6, и 43/21, 3 ноября 1988 г., § 5.
[8]См., например, Council of Europe, Parliamentary Assembly, Res. 823 (т. II, гл. 41, §30), Res. 881 (там же, § 31), Res. 921 (там же, § 32) and Res. 948 (там же, § 33); Council of Europe, Committee of Ministers, Declaration on the rape of women and children in the territory of former Yugoslavia (там же, § 34); NATO, Parliamentary Assembly, Resolution of the Civilian Affairs Committee (там же, § 35); OAU, Conference of African Ministers of Health, Res. 14 (V) (там же, § 36); OAS, General Assembly, Res. 1408 (XXVI-O/96), 7 июня 1996 г., § 4.
[9]International Conference on Human Rights, Res. XXIII (т. II, гл. 41, § 38).
[10]Международная конференция по защите жертв войны, Женева, 30 августа – 1 сентября 1993 года. Заключительное заявление, §§ I(6), II и II(11), Док. ООН A/48/742, 8 декабря 1993 г., Приложение.
[11]Conference of High Contracting Parties to the Fourth Geneva Convention, Declaration (т. II, гл. 41, § 45).
[12]См. ICRC, Conflict in Southern Africa: ICRC appeal (там же, § 52), Conflict between Iraq and Iran: ICRC appeal (там же, § 53), Conflict between Iran and Iraq: Second ICRC appeal (там же, § 54) and Press Release No. 1498 (там же, § 55).
[13]См., например, заявления Великобритании (там же, § 19) и США (там же, § 20).
[14]ICJ, Nicaragua case (Merits) (там же, § 46).
[15]Проект статей об ответственности государств за международно-противоправные деяния, статья 16, Док. ООН A/RES/56/83, 28 января 2002 г.
[16]См., например, United States, Executive Office for Immigration Review and Board of Immigration Appeals, Medina case (т. II, гл. 41, § 14), в котором Апелляционный совет по иммиграционным делам пришёл к выводу, что было не ясно, «какие обязательства, если таковые существовали», подразумевались общей статьёй 1 в отношении нарушений международного гуманитарного права другими государствами; United States, District Court for the Northern District of California, Baptist Churches case (там же, § 15), в котором Суд счёл, что общая статья 1 не являлась положением договора, обладающим исполнительной силой, потому что она не «содержала каких-либо понятных указаний для её судебного правоприменения» и не мешала США депортировать лиц в Сальвадор и Гватемалу; Canada, Federal Court Trial Division, Sinnappu case (там же § 13), в котором Суд решил, что общая статья 1 не мешала Канаде выслать лиц, обратившихся с заявлением о статусе беженцев и не получивших его, в Шри Ланку.
[17]ICTY, Furundžija case, Judgement (там же, § 47) and Kupreškić case, Judgement (там же, § 48).
[18]Обзор мер, посредством которых государства могут выполнить своё обязательство по обеспечению соблюдения международного гуманитарного права см. в: International Review of the Red Cross, No. 298. 1994, p. 9.
[19]Дополнительный протокол I, статья 89 (принята 50 голосами при 3 голосах «против» и 40 воздержавшихся).
