Норма 137. Участие детей-солдат в военных действиях

Customary International Humanitarian Law, Cambridge University Press, 2005, том II, глава 39, раздел D.

Практикой государств эта норма устанавливается в качестве нормы обычного международного права, применяемой во время как международных, так и немеждународных вооружённых конфликтов.

Дополнительные протоколы I и II запрещают участие детей в военных действиях[1]. Конвенция о правах ребёнка и Африканская хартия прав и благополучия ребёнка также содержат эту норму[2]. В соответствии со Статутом Международного уголовного суда привлечение детей к активному участию в военных действиях является военным преступлением как во время международных, так и немеждународных вооружённых конфликтов[3]. Устав Специального суда по Сьерра-Леоне также считает это военным преступлением[4]. В своём докладе об учреждении Специального суда по Сьерра-Леоне Генеральный секретарь ООН заявил, что положения статьи 4 Дополнительного протокола II давно рассматриваются как часть обычного международного права[5].

Участие детей в военных действиях запрещается многими военными уставами и наставлениями[6], включая те, которые применимы во время немеждународных вооружённых конфликтов[7]. Это запрещается и законодательствами многочисленных государств[8].

Не было обнаружено никаких примеров официальной практики, которая бы противоречила данной норме. Случаи использования детей для участия в военных действиях обычно осуждались государствами и международными организациями, например, в связи с конфликтами в Демократической Республике Конго, Либерии и Судане[9]. В резолюции по проблеме детей в вооружённых конфликтах, принятой в 1999 г., Совет Безопасности ООН решительно осудил «использование детей в вооружённых конфликтах в нарушение международного права»[10]. В резолюции, принятой в 1996 г. и касающейся печальной участи африканских детей в ситуациях вооружённого конфликта, Совет министров ОАЕ подтвердил, что «использование детей в вооружённых конфликтах является нарушением их прав и должно считаться военным преступлением»[11].

Международные конференции Красного Креста и Красного Полумесяца, состоявшиеся в 1986 и 1995 гг., приняли резолюции, в которых подчёркивается важность запрета на участие детей в военных действиях[12]. План действий на 2000–2003 гг., принятый XXVII Международной конференцией Красного Креста и Красного Полумесяца в 1999 г., требует, чтобы все стороны в вооружённом конфликте обеспечили принятие «всех мер, в том числе уголовного характера, для того чтобы положить конец участию детей ...в военных действиях»[13].

Кроме того, Совет Безопасности ООН, Генеральная Ассамблея ООН и Комиссия ООН по правам человека многократно выступали с требованием реабилитации и реинтеграции детей, которые принимали участие в вооружённых конфликтах[14]. Факультативный протокол к Конвенции о правах ребёнка, касающийся участия детей в вооружённых конфликтах, содержит конкретное требование того, чтобы правительства принимали меры для демобилизации и реабилитации бывших детей-солдат и реинтеграции их в общество[15].

И, наконец, следует отметить, что Дополнительный протокол I предусматривает, что дети, которые все-таки принимают непосредственное участие в военных действиях и попадают во власть стороны противника, продолжают пользоваться особой защитой, на которую они имеют право независимо от того, являются ли они военнопленными или нет[16]. Ни одна из норм, определяющих такую особую защиту, например, запрет на сексуальное насилие (см. Норму 93) и обязательство размещать задержанных детей отдельно от взрослых (см. Норму 120), не предусматривает исключения в случае, если ребёнок принимал участие в военных действиях. Кроме того, никакая практика, подтверждающая запрет на участие детей в военных действиях, не указывает на то, что они должны быть лишены особой защиты, если все-таки участвуют в военных действиях.

В определении военного преступления «использование детей для активного участия в военных действиях», которое содержится в Статуте Международного уголовного суда, слова «использование» и «участие» были употреблены для того, чтобы

Закон о защите ребёнка Филиппин предусматривает, что дети не должны «принимать участие в боях или использоваться в качестве проводников, посыльных или шпионов»[18]. При ратификации Конвенции о правах ребёнка Нидерланды заявили, что «нельзя допускать того, чтобы государства прямо или косвенно использовали детей в военных действиях»[19].

Дополнительные протоколы I и II, Статут Международного уголовного суда и Устав Специального суда по Сьерра-Леоне установили 15 лет в качестве минимального возраста для участия в военных действиях, такой же возраст устанавливается и в Конвенции о правах ребёнка[20]. После ратификации Конвенции о правах ребёнка Австрия и Германия заявили, что установление пятнадцатилетнего возраста в качестве минимального не совместимо с наилучшими интересами ребёнка[21]. Испания, Колумбия и Уругвай также высказали своё несогласие с таким возрастным ограничением[22]. На XXVII Международной конференции Красного Креста и Красного Полумесяца в 1999 г. Бельгия, Гвинея, Дания, Исландия, Канада, Мексика, Мозамбик, Норвегия, Уругвай, Финляндия, Швейцария, Швеция и ЮАР решительно высказались в пользу увеличения минимального возраста для участия в военных действиях до 18 лет[23]. В соответствии с Африканской хартией прав и благополучия ребёнка устанавливается восемнадцатилетний минимальный возраст для участия в военных действиях[24]. По Факультативному протоколу к Конвенции о правах ребёнка, касающемуся участия детей в вооружённых конфликтах, государства должны принимать все практически возможные меры для того, чтобы лица из состава их вооружённых сил, не достигшие 18 лет, не принимали непосредственного участия в военных действиях, а вооружённые группы, отличные от вооружённых сил государства, ни при каких обстоятельствах не должны использовать в военных действиях лиц, не достигших 18-летнего возраста[25].

Хотя пока ещё нет единообразной практики в отношении минимального возраста, допустимого для участия в военных действиях, существует общее мнение, что он не может быть меньше 15 лет.