Норма 104. Уважение убеждений и религиозных обрядов

Customary International Humanitarian Law, Cambridge University Press, 2005, том II, глава 32, раздел P.

Практикой государств эта норма устанавливается в качестве нормы обычного международного права, применяемой во время как международных, так и немеждународных вооружённых конфликтов. Конкретное применение этой нормы к лицам, лишённым свободы, содержится в Норме 127, касающейся уважения убеждений и религиозных обрядов лиц, лишённых свободы.

Обязательство уважать религиозные убеждения и обряды лиц на оккупированной территории признавалось ещё в Кодексе Либера, Брюссельской декларации и Оксфордском руководстве[1]. Оно было кодифицировано в Гаагском положении[2]. Это обязательство распространяется на всех лиц, пользующихся защитой Четвёртой Женевской конвенции[3]. Женевские конвенции требуют уважения к религии и религиозным обрядам в ряде подробных норм, относящихся к обрядам погребения и кремации погибших, связанной с религией деятельности военнопленных и интернированных лиц, обучению детей-сирот или детей, разлученных со своими родителями[4]. Уважение к убеждениям и религиозным обрядам признаётся в Дополнительных протоколах I и II как одна из основных гарантий для гражданских лиц и лиц, вышедших из строя[5].

Требование уважать убеждения и религиозные обряды лип закреплено во многих военных уставах и наставлениях[6]. Нарушение права на уважение к убеждениям и религиозным обрядам, в частности принудительное обращение в другую веру, является наказуемым деянием по законодательству нескольких государств[7]. Такова, в том числе, и практика государств, которые не являются или не являлись на соответствующий момент участниками Дополнительных протоколов[8]. Эта норма, была, подтверждена на нескольких процессах, проходивших после Второй мировой войны над военными преступниками. В деле Цюлке Специальный кассационный суд Нидерландов постановил, что отказ пропустить священника, к лицу, ожидающему исполнения смертного приговора, является военным преступлением[9]. В деле Танака Чуичи Австралийский военный суд в Рабауле постановил, что принуждение сикхских военнопленных к обрезанию волос и бород и к курению сигарет, что запрещено их религией, приравнивается к военному преступлению[10]. Следует также отметить, что в Элементах преступлений для Международного уголовного суда, в части, относящейся к военному преступлению в виде посягательства на человеческое достоинство, предусмотрено, что этот элемент учитывает соответствующие аспекты культурной принадлежности потерпевшего[11]. Это уточнение было включено в текст, чтобы принуждение лиц к действиям, противоречащим их религиозным убеждениям, вошло в число военных преступлений[12].

Международный пакт о гражданских и политических правах, Конвенция о правах ребёнка и региональные конвенции о правах человека предусматривают, что каждый имеет право на свободу «мысли, совести и религии» или «совести и религии»[13]. Эти договоры также предусматривают право исповедовать религию или убеждения, которое подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали или основных прав и свобод других лиц[14]. Указанные выше права особо упоминаются среди прав, от которых запрещены отступления, в Международном пакте о гражданских и политических правах и Американской конвенции о правах человека[15], тогда как Конвенция о правах ребёнка и Африканская хартия прав человека и народов вообще не допускают возможности отступлений от них. Право на свободу мысли, совести и религии, право исповедовать религию или веру и менять религию или веру также закреплены в других международных документах[16].

Право на уважение к религиозным или другим личным убеждениям не может быть ограничено, в отличие от права их проявления, как объясняется ниже. В договорах по гуманитарному праву подчёркивается требование уважать религию покровительствуемых лиц. Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейская и Американская конвенции о правах человека особо предусматривают, что право на свободу мысли, совести и религии включает в себя право на свободный выбор религии или веры[17]. Подвергать лицо принуждению, умаляющему это право, в прямой форме запрещено согласно Международному пакту о гражданских и политических правах и Американской конвенции о правах человека[18]. В своём Общем комментарии к статье 18 Международного пакта о гражданских и политических правах Комитет ООН по правам человека указал, что запрещение принуждения защищает право изменять свою веру, сохранять одну и ту же веру или принять атеистическую точку зрения. Он также добавил, что эту норму нарушили бы политика или действия, осуществляемые с теми же намерениями или имеющие те же последствия, например, ограничивающие доступ к медицинской помощи, образованию или получению работы[19]. Это же мнение высказали Европейский суд по правам человека и Африканская комиссия по правам человека и народов, которые также подчеркнули важность уважения светских убеждений[20].

Эту норму нарушила бы любая форма преследования, притеснения или дискриминации на основании личных убеждений, религиозных или нерелигиозных. Межамериканская комиссия по правам человека в своём докладе о терроризме и правах человека указала, что законы, методы расследования и судебного преследования не должны намеренно разрабатываться или применяться таким образом, чтобы в ущерб им выделять членов какой-либо группы на основании, среди прочего, их религии[21].

Проявление личных убеждений или исповедование своей религии также должно пользоваться уважением. Это относится, например, к доступу в места отправления культа или к духовному персоналу[22]. Ограничения допускаются лишь в том случае, если они необходимы для охраны порядка, безопасности или прав и свобод других лиц. Как указано в комментарии к Норме 127, исповедование религии лицами, содержащимися под стражей, может быть ограничено военными предписаниями. Однако такие ограничения могут быть лишь разумными и необходимыми в конкретной ситуации. В Общем комментарии к статье 18 Международного пакта о гражданских и политических правах Комитет ООН по правам человека указал, что ограничения должны быть непосредственно связаны с конкретной необходимостью и соразмерны ей, и что ограничения, налагаемые во имя защиты этических норм, не должны основываться исключительно на единственной традиции. Он также добавил, что лица, к которым применяются правовые меры пресечения, например заключённые, продолжают пользоваться правом исповедовать свою религию или веру «настолько полно, насколько это позволяет конкретный характер пресечения»[23].