Норма 5. Определение гражданских лиц

Customary International Humanitarian Law, Cambridge University Press, 2005, том II, глава 1, раздел Е.

Практика государств устанавливает эту норму в качестве нормы обычного международного права, применяемой во время международных вооружённых конфликтов. Она также применяется во время немеждународных вооружённых конфликтов, но практика не даёт однозначного ответа на вопрос, считаются ли лица из состава вооружённых оппозиционных групп личным составом вооружённых сил или гражданскими лицами.

Определение гражданских лиц как лиц, не входящих в состав вооружённых сил, закреплено в статье 50 Дополнительного протокола I, по отношению к которой не было сделано никаких оговорок[1]. Оно также содержится во многих военных уставах и наставлениях[2]. Его можно найти в отражённой в отчётах практике[3], в том числе практике государств, которые не являются или не являлись на соответствующий момент участниками Дополнительного протокола I[4].

В своём решении по делу Блашкича в 2000 г. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии определил гражданских лиц как «лиц, которые не входят или более не входят в состав вооружённых сил»[5].

Официальной практики, противоречащей данной норме, не было обнаружено. В некоторых случаях на практике было добавлено условие, что гражданские лица – это лица, которые не принимают участия в военных действиях. Это дополнительное требование лишь подкрепляет ту норму, что гражданское лицо, принимающее непосредственное участие в военных действиях, утрачивает право на защиту от нападений (см. Норму 6). Однако такое гражданское лицо тем самым не становится комбатантом, имеющим право на статус военнопленного, и при захвате в плен может быть судимо по национальному законодательству за само участие в конфликте, при гарантии справедливого суда (см. Норму 100).

Исключением из этой нормы являются спонтанные массовые выступления, когда население ещё не оккупированной страны при приближении неприятеля стихийно, по собственному почину берётся за оружие для борьбы с вторгающимися войсками, не успев сформироваться в вооружённые силы. Такие лица считаются комбатантами, если они открыто носят оружие и соблюдают законы и обычаи войны (см. комментарий к норме 106). Это давняя норма обычного международного гуманитарного права, признанная ещё в Кодексе Либера и Брюссельской декларации[6]. Она кодифицирована в Гаагском положении и Третьей Женевской конвенции[7]. Хотя в настоящее время её применение ограниченно, это исключение по-прежнему повторяется во многих военных уставах и наставлениях, в том числе принятых совсем недавно[8].

Определение – «любое лицо, не входящее в состав вооружённых сил, считается гражданским лицом» и «гражданское население состоит из всех лиц, являющихся гражданскими лицами», было включено в проект Дополнительного протокола II[9]. Первая часть этого определения была исправлена на «гражданское лицо – это любое лицо, не входящее в состав вооружённых сил или организованной вооружённой группы», и обе части были приняты на основе консенсуса Комитетом III Дипломатической конференции[10]. Однако в последний момент от этого определения отказались в рамках мер, направленных на упрощение текста[11]. В результате в Дополнительном протоколе II нет определения гражданских лиц или гражданского населения, хотя эти термины и используются в нескольких положениях[12]. Можно утверждать, что слова «антиправительственные вооружённые силы или другие организованные вооружённые группы ... под ответственным командованием» в статье 1 Дополнительного протокола II предполагают признание существенных критериев определения вооружённых сил в применении к немеждународным вооружённым конфликтам (см. Норму 4), и что отсюда следует, что гражданские лица – это все лица, не входящие в состав таких сил или групп[13]. Более поздние договоры, применимые к немеждународным вооружённым конфликтам, также использовали термины «гражданские лица» и «гражданское население», не давая им определения[14].

Хотя личный состав вооружённых сил государства не считается комбатантами, практика не даёт ясного ответа на вопрос, являются ли лица из состава вооружённых оппозиционных групп гражданскими лицами, на которых распространяется норма 6 об утрате права на защиту от нападения в случае непосредственного участия в военных действиях, или лица из состава таких групп могут становиться объектом нападения сами по себе, вне зависимости от действия Нормы 6. Хотя военный устав Колумбии определяет гражданских лиц как «тех, кто не принимает непосредственного участия в военных действиях (внутреннем конфликте, международном конфликте)»[15], большинство уставов и наставлений дают определение гражданских лиц от противного, «сравнивая» их с комбатантами и вооружёнными силами, и умалчивают о статусе лиц из состава вооружённых оппозиционных групп.