Норма 39. Запрещено использовать ценности, имеющие большое значение для культурного наследия каждого народа, в целях, которые могут привести к разрушению или повреждению этих ценностей, за исключением случаев, когда этого настоятельно требует военная необходимость.Customary International Humanitarian Law, Cambridge University Press, 2005, том II, глава 12, раздел В.
Практика государств устанавливает эту норму в качестве нормы обычного международного права, применяемой во время как международных, так и немеждународных вооружённых конфликтов.
Эта норма содержится в статье 4 Гаагской конвенции о защите культурных ценностей и относится как к международным, так и к немеждународным конфликтам
[1]. Заключённые в Гаагской конвенции основополагающие принципы защиты и сохранения культурных ценностей широко признаны как отражение обычного международного права, как указывают Генеральная конференция ЮНЕСКО и государства, не являющиеся участниками Конвенции
[2]. Применимость Конвенции согласно обычному международному праву к немеждународным вооружённым конфликтам была признана Международным уголовным трибуналом по бывшей Югославии в деле Тадича в 1995 г.
[3] Кроме того, данная норма содержится и в других документах, также относящихся к немеждународным вооружённым конфликтам
[4].
Запрещение использования ценностей, имеющих большое значение для культурного наследия каждого народа, в целях, которые могут привести к разрушению или повреждению этих ценностей, за исключением случаев, когда этого настоятельно требует военная необходимость, закреплено во многих военных уставах и наставлениях
[5]. Это относится и к уставам и наставлениям государств, которые не являются участниками Гаагской конвенции
[6]. Помимо этого, в нескольких военных уставах и наставлениях указано, что использование здания, имеющего права на защиту, в ненадлежащих целях составляет военное преступление
[7]. В практике государств также упоминается конкретное запрещение использования культурных ценностей для прикрытия военных операций
[8].
Во Втором протоколе к Гаагской конвенции о защите культурных ценностей была сделана попытка прояснить смысл отказа от выполнения обязательств, относящихся к использованию культурных ценностей, со ссылкой на настоятельную военную необходимость. Протокол предусматривает, что нарушение обязательства не использовать культурные ценности в целях, которые могут поставить их под угрозу разрушения или ущерба, со ссылкой на крайнюю военную необходимость может допускаться только тогда, «когда нет возможности выбрать между таким использованием и другим возможным методом для получения равноценного военного преимущества»
[9]. Далее Протокол требует, чтобы наличие такой необходимости устанавливалось на определённом уровне командования
[10]. Во время обсуждения Второго протокола такое толкование не вызвало никаких возражений.
Данную норму не следует путать с запрещением нападений на культурные ценности, содержащимся в статье 53(1) Дополнительного протокола I и статье 16 Дополнительного протокола II, которые не предусматривают нарушения обязательства со ссылкой на настоятельную военную необходимость. Как подчёркивается в многочисленных заявлениях на Дипломатической конференции, принявшей Дополнительные протоколы, действие этих статей должно распространяться лишь на ограниченное число очень важных культурных ценностей, а именно тех, которые являются частью культурного или духовного наследия «народов» (т. е. человечества), тогда как сфера действия Гаагской конвенции шире и распространяется на ценности, являющиеся частью культурного наследия «каждого народа»
[11]. Ценности, к которым относятся Дополнительные протоколы, должны обладать такой важностью, которая признаётся всеми, даже если они не обозначены.