Норма 38. Нападения на культурные ценности

Customary International Humanitarian Law, Cambridge University Press, 2005, том II, глава 12, раздел A.

Практика государств устанавливает эту норму в качестве нормы обычного международного права, применяемой во время как международных, так и немеждународных вооружённых конфликтов.

Пока культурные ценности являются гражданскими, они не могут становиться объектом нападения (см. Норму 7). Они могут подвергаться нападению лишь в том случае, если квалифицируются как военные объекты (см. Норму 10). Поэтому в Статуте Международного уголовного суда подчёркивается, что умышленное нападение на здания, предназначенные для целей религии, образования, искусства, науки или благотворительности, или на исторические памятники является военным преступлением во время как международного, так и немеждународного вооружённого конфликта, «при условии, что они не являются военными объектами»[1].

Обязательство проявлять особую заботу, чтобы избежать причинения ущерба зданиям, предназначенным для целей религии, искусства, науки, образования или благотворительности, а также историческим памятникам, если они не являются военными объектами, закреплено во многих военных уставах и наставлениях[2]. Оно также подтверждается в законодательстве многих государств, согласно которому нападение на такие объекты является наказуемым преступлением[3]. Нападения на такие объекты осуждаются и осуждались государствами, ООН и другими международными организациями, например, во время конфликтов в Афганистане и Корее, между Ираном и Ираком, на Ближнем Востоке и в бывшей Югославии[4].

Хотя при любом нападении на военный объект должны быть приняты все возможные меры предосторожности, чтобы избежать нанесения случайного ущерба гражданским объектам и, во всяком случае, свести его к минимуму (см. Норму 15), требуется особая осторожность, чтобы избежать причинения ущерба некоторым из наиболее ценных гражданских объектов. Это требование признавалось ещё в Кодексе Либера, Брюссельской декларации и Оксфордском руководстве и было кодифицировано в Гаагском положении[5]. В докладе учреждённой после Первой мировой войны Комиссии по ответственности «произвольное уничтожение зданий, предназначенных для целей религии, благотворительности и образования, исторических зданий и памятников» определяется как нарушение законов и обычаев войны, которое влечёт за собой уголовное преследование[6].

Требование проявлять особую заботу содержится и в официальных заявлениях[7]. План действий на 2000–2003 гг., принятый XXVII Международной конференцией Красного Креста и Красного Полумесяца в 1999 г., призывал все стороны в вооружённом конфликте не только соблюдать полное запрещение нападений на культурные ценности и места отправления культа, но и защищать такие объекты[8].

Гаагская конвенция о защите культурных ценностей должна была усилить защиту ценностей, «которые имеют большое значение для культурного наследия каждого народа», содействуя обозначению таких ценностей сине-белым щитом[9], а также ограничивая законность нападений на них исключительнейшими ситуациями, когда «настоятельная военная необходимость» позволяет отказаться от выполнения обязательств[10].

В момент создания Гаагская конвенция была подписана 114 государствами. Заключённые в Конвенции основополагающие принципы защиты и сохранения культурных ценностей широко признаны как отражение обычного международного права, как указывают Генеральная конференция ЮНЕСКО и государства, не являющиеся участниками Конвенции[11]. Применимость Гаагской конвенции согласно обычному международному праву к немеждународным вооружённым конфликтам была признана Международным уголовным трибуналом по бывшей Югославии в деле Тадича в 1995 г.[12]

Многие военные уставы и наставления предусматривают обязательство уважать и защищать ценности, имеющие большое значение для культурного наследия каждого народа[13]. Это относится и к уставам и наставлениям государств, которые не являются или не являлись на соответствующий момент участниками Гаагской конвенции[14]. По законодательству многих государств нападение на ценности, имеющие большое значение для культурного наследия каждого народа, является преступлением[15].

Второй протокол к Гаагской конвенции о защите культурных ценностей, принятый на основе консенсуса в 1999 г., дополнил Гаагскую конвенцию о защите культурных ценностей с учётом развития международного гуманитарного права после 1954 г. В связи с этим важно отметить, что во Втором протоколе сохранилось положение об отказе от обязательств в случае настоятельной военной необходимости, как того требовали многие государства на подготовительных встречах, но была сделана попытка прояснить его смысл. В Протоколе предусматривается, что нарушение обязательства воздерживаться от совершения враждебного акта против культурных ценностей со ссылкой на крайнюю военную необходимость может допускаться только тогда, когда: 1) эти культурные ценности по своему назначению превращены в военный объект; и 2) нет никакой практически возможной альтернативы для получения равноценного военного преимущества помимо той, которую можно получить в результате совершения враждебного акта против этого объекта[16]. Далее Второй протокол требует, чтобы наличие такой необходимости устанавливалось на определённом уровне командования и чтобы в случае нападения, когда это позволяют обстоятельства, направлялось действенное предварительное предупреждение[17]. Во время обсуждения Второго протокола такое толкование отказа от выполнения обязательств в случае настоятельной военной необходимости не вызвало никаких возражений.

Данную норму не следует путать с запрещением нападений на культурные ценности, содержащимся в статье 53(1) Дополнительного протокола I и статье 16 Дополнительного протокола II, которые не предусматривают нарушения обязательства со ссылкой на настоятельную военную необходимость[18]. Как подчёркивается в многочисленных заявлениях на Дипломатической конференции, принявшей Дополнительные протоколы, действие этих статей должно распространяться лишь на ограниченное число очень важных культурных ценностей, а именно тех, которые являются частью культурного или духовного наследия «народов» (т.е. человечества), тогда как сфера действия Гаагской конвенции шире и распространяется на ценности, являющиеся частью культурного наследия «каждого народа»[19]. Ценности, о которых говорится в Дополнительных протоколах, должны обладать таким значением, которое признаётся всеми, даже если они не обозначены. На Дипломатической конференции, принявшей Дополнительные протоколы, несколько государств указали, что, несмотря на отсутствие возможности отказаться от выполнения обязательств со ссылкой на настоятельную военную необходимость, такие важнейшие культурные ценности могут стать объектом нападения, если они незаконно используются для военных целей[20].